Так было на самом первом плане. Но революционные события 1917 года, гражданская
война, интервенция меняли хозяев города. Строили, где придется, кому как вздумается.
Стали застраивать и портовую территорию - там выросли бараки-общежития. Понадобилось
интервентам жилье - и они беспорядочно наставили на свободных местах дома-«чемоданы»
из гофрированного железа, напоминающие, по словам старожила Николая Михайловича
Исаева, «колпаки от швейной машины». Белогвардейцы боялись за свои склады
и расположили их в городе. Левее дороги в порт находились погреба со снарядами
и патронами, неподалеку от нынешней теплоцентрали - главные оружейные склады.
Осевшее в Мурманске по каким-либо причинам население, не имея жилья, «создавало»
его по собственному почину. Рыли землянки на склонах многочисленных оврагов,
наращивали остовы из бревен, шпал, досок, обивали их фанерой, тесом, листовым
железом.
Так появились скопления «домов» из подручного материала - «Шанхай» и «Нахаловка». «Шанхай», или «Самострой», был селением китайцев - участников строительства железной дороги. Он разросся ниже нынешней улицы Челюскинцев, ближе к заливу, в районе плавательного бассейна. В нем были даже свои «улицы»: «Аллея Любви», «Китай-дорога», «Проспект Молодежи», «Дорога в Рим». Базовская Нахаловка располагалась в нижнем течении Варничного ручья. Это были поселки предприимчивых. Менее «удачливые» жили в вагонах, на судах, ютились в многочисленных бараках-общежитиях.
В конце 1918 - начале 1919 года население Мурманска быстро сокращалось. Народ не хотел жить под властью белогвардейцев и интервентов и массами покидал край, уезжая в «Совдепию». Город хирел; запустение, голод и гибель заглядывали в разбитые окна домов. По длинным коридорам нетопленных бараков гулял ветер. Сорванные с петель двери, оконные переплеты сжигали в «буржуйках» соседних бараков.
Белогвардейские власти и интервенты лишили Мурманск звания уездного города. 1 мая 1919 года в газете «Мурманский вестник» было опубликовано постановление временного правительства Северной области:
«Поселок Мурманск Александровского уезда Архангельской губернии выделить в отдельную административную единицу и переименовать в безуездный город Мурманск Архангельской губернии.
Зам. председателя временного правительства - Зубов».
Но и это еще не все. Белогвардейцы были не прочь распродать территорию Мурманска оптом и в розницу. Английский путешественник и предприниматель, офицер и стяжатель Э. Шекльтон просил у генерал-губернаторства сдать ему в аренду, сроком на 99 лет, во-первых, несколько городских участков Мурманска, во-вторых, часть побережья не менее восьмисот метров длиной и ста пятидесяти метров в глубину под склады и доки, в-третьих, территорию в центре города для конторы вновь создаваемого акционерного общества.
От англичан стремились не отставать и французы. Вот отрывок из письма, посланного представителю Франции Нюлансу:
«Ермолов выражает согласие на предоставление правительству Французской республики в долгосрочное арендное пользование, на 99 лет, нижеследующих участков в проектируемом городе Мурманске:
1. Участки в торговом районе, составляющем квартал «А»... общей площадью 8800 кв.саженей.
2. Участки под № 21-26 включительно по прилагаемому плану между мысами Пинагорий и Зеленым, севернее г. Мурманска, на восточном берегу Кольского залива, занимающие по побережью место в 360 саженей в глубь пространства...»
Яснее ясного, что ожидало Мурманск при дальнейшей оккупации его иностранными завоевателями.
К моменту изгнания интервентов город являл печальное зрелище. Он утопал в мусоре и хламе. Население сократилось в шесть раз: в 1917 году насчитывалось 15 тысяч человек, в 1920 году – 2487. Приезжающие в Мурманск видели «пеструю публику» - чернобушлатных матросов, красноармейцев, бойких китайцев-торговцев, опухших от голода и цинги поморов, железнодорожников в засаленных фуфайках. В городе не было ни настоящих улиц, ни настоящих домов. Но зато на железнодорожных путях появился поселок на колесах – «Красная деревня». Это в вагонах ( они были окрашены в красный цвет) жили вновь прибывающие. Вагоны забили все тупики, обросли вскоре пристройками и сарайчиками. Там хрюкали свиньи и на заре пели петухи.
Промышленность города бала представлена кустарными артелями – кожевенной, мыловаренной и швейной, электростанцией, пекарней и механическими мастерскими Мурманской железной дороги и порта.
Архангельская комиссия, обследовавшая положение в Мурманске после освобождения его от оккупации, сообщала губернскому совнархозу, что население бедствует и голодает. В городе нет продуктов. Из-за отсутствия овощей половина жителей болеет цингой. Узкоколейка, заменяющая все виды транспорта, бездействует, так как нет бензина для дрезин. Кони городского обоза лишены фуража. Здания разваливаются. В документе говорилось: «Жилищами в Мурманске являются, главным образом, бараки, в редких случаях бревенчатые, а в большинстве дощатые». И вывод был безнадежен: «Город и порт фактически вымирают и погибают».
Положение казалось настолько бедственным, что Архангельский губисполком обсуждал 12 ноября 1920 года вопрос о переводе из Мурманска в Колу уездных организаций и учреждений.
Руководитель группы вологодских школьников, посетивших город в голодном и холодном 1921 году, вспоминал, что экскурсанты увидели «городок совсем особого рода... Начинаясь от глубоко входящего в залив мола, у пристани возникают дома и беспорядочно тянутся по предгорью. Так после обильного летнего дождя из земли появляются грибы. Как-то все разом. Трудно обнаружить здесь какую-нибудь логику роста города. Все кажется случайным. Все наспех, как попало... Это город, построенный начерно».
Вернуть к жизни умирающий город предстояло Советской власти.
Уже в ленинском плане ГОЭЛРО говорилось о Мурманске как о портовой гавани четырех океанов и крупнейшем центре рыбопромышленности. Ему отводилось важное место в экономике Северо-Запада: «Мурманск обещает превратиться в крупный город с быстро развивающейся промышленностью, связанной с местными промыслами, и порт морского значения». «Главное развитие товарообмена с заграницей может пасть на Мурманск». «Незамерзаемость Мурманского побережья является обстоятельством исключительной важности. Наличие в Кольской губе удобных и глубоких бухт дает возможность устроить там порт, обладающий целым рядом серьезных преимуществ перед другими портами Республики».
Советское правительство во главе с В. И. Лениным после освобождения Кольского полуострова от интервентов и белогвардейцев оказывает Мурманску всяческую помощь - и людьми, способными возродить город, и продуктами питания, поскольку в крае нет своей сельскохозяйственной базы. Летом 1920 года В. И. Ленин подписывает постановление Совета Народных Комиссаров об улучшении продовольственного снабжения Мурманска. В нем говорилось: «Установить, начиная с 16 сентября с. г., снабжение красноармейским пайком служащих и рабочих города Мурманска с повышением означенного пайка до 50% для всех рабочих, занятых особенно тяжелым физическим трудом».
Еще шла гражданская война, лилась кровь на Украине и в Белоруссии, белополяки и Врангель рвались к Москве; на учете республики был каждый фунт хлеба, каждый аршин ситца. И все же страна находила возможность помочь северному городу. Часто Мурманский исполком получал телеграммы: для снабжения рыбаков отправлено столько-то вагонов муки, крупы, мануфактуры.
Советское правительство рассматривало Мурманск и как пункт внешнеторговых связей. Интересен такой факт. 17 августа 1920 года Архангельский губернский совнархоз направил в Совнарком (в копиях ВЦИКу, ВСНХ, Внешторгу, Наркомпроду, Наркомпути, Наркомвоену) записку о состоянии и мерах улучшения работы Мурманского порта.
В ней руководители совнархоза Архангельской губернии писали:
«Необходимо признать, что создавшееся положение в Балтийском море требует обратить самое серьезное внимание на наши северные порты, и особенно на Мурманск, который нельзя считать вполне подготовленным для приема и отправки товаров при налаживающемся товарообмене с Западом».
Чтобы яснее было, о чем идет речь, напомним, что с осени 1920 года через Мурманск пошли импортные грузы, в первую очередь уголь для промышленности Петрограда. Но наш порт был разрушен до основания, никаких механизмов не было, не хватало людей.
Для исправления такого положения Совет Труда и Обороны постановлением от 6 апреля 1921 года признал работы по приведению торговых портов в исправность ударными.
Да и сами мурманчане не сидели сложа руки. В марте 1920 года первая конференция трудящихся заверила Советское правительство и Коммунистическую партию, что Мурманск будет возрожден в кратчайшие сроки. В приветственной телеграмме Владимиру Ильичу Ленину говорилось: «Конференция революционных рабочих, собравшихся в Мурманске, представляющая 12 тысяч рабочих, приветствует вождя мирового пролетариата товарища Ленина. Мы постановляем работать два часа сверхурочно и выдвинуть этот вопрос на всех наших собраниях на местах. Мурманские рабочие уже производят сверхурочно работу».
Особенно бурно начинает расти Мурманск после того, как сюда была перенесена из Архангельска тралбаза. Население города увеличивалось с каждым годом. Ни один губернский центр России не знал такого притока людей. В 1920 году в Мурманске - 2,5 тысячи жителей, в 1939 году - 120 тысяч, а в 1959 году - 222 тысячи. Сейчас, как известно, 350 тысяч человек.
